Красное на красном. Часть четвертая. Глава пятая

[oereader]

Название главы: Глава 5 Дарамское поле «La Dame des Épées»
Основные репортеры: пов: Робер Эпинэ; пов: Ричард Окделл;
Место действия: Дарамское поле
Время действия: -
Персонажи: Робер Эпинэ; Адгемар Кагетский; Мильжа Жаватна; Ламброс; Луллак; Рокэ Алва; Ричард Окделл; епископ Бонифаций; Эмиль Савиньяк; Жан Шеманталь;

Адгемар планирует отбить вражескую атаку, находясь в укрепленном лагере под прикрытием артиллерии, а потом перейти в наступление. Он считает, что главное сражение начнется на следующий день. Казаронские ополченцы в большинстве своем покидают поле боя, но и без них перевес на стороне Адгемара - у него сотня пушек, шесть тысяч конницы и десять тысяч пехоты. У алвы, по мнению Робера, людей в два или даже в три раза меньше, а артиллерия и вовсе отсутствует.
Поразмышляв над тем, почему Алва взял в оруженосцы сына убитого врага, и зачем Ричард присягнул убийце отца, Робер просит у Мильжи сохранить жизнь Ричарду. Тот обещает, что бириссцы не станут убивать никого с описанными приметами. В это время начинается обстрел кагетских позиций, и Робер понимает, что артиллерия у Алвы все-таки есть.
Зажигательные снаряды талигойцев становятся причиной пожаров в лагере. На приказ Адгемара остановить "этих мерзавцев", Ламброс отвечает, что они ничего не могут противопоставить задумке Алвы: "Тот, кто командует вражеской армией, опередил наше время на сто лет, если не более. Я не сомневаюсь, на его находках будет построена военная наука будущего". Адгемар приказывает бириссцам вывести конницу и уничтожить запряжки талигойцев.

Тем временем Ричард вместе со своим эром участвует в обстреле кагетского лагеря. Алва спрашивает, не хочет ли Ричард выстрелить сам, тот соглашается, Алва приказывает ему сбить золотой шар, который символизирует знамя казара. Ричард заряжает пушку, Алва наводит прицел, и шар падает.
Увидев бирисскую конницу, Алва приказывает отступать. Напоследок талигойские артиллеристы расстреливают первые ряды всадников и прячутся внутрь каре. Пехотинцы встречают бириссцев картечью и остро заточенными кольями.

Из кагетского лагеря Робер наблюдает за гибелью бирисской конницы. Бириссцев он уже начал считать друзьями, и сочувствует им гораздо больше, чем казаронам.
Луллак просит Адгемара позволить ему вступить в бой, но тот отказывает, говоря, что с пехотой должна спорить пехота. Робер хочет присоединиться к бириссцам, Адгемар ему это позволяет. Робер становится в строй бирисских пехотинцев рядом с Мильжей, после гибели одного из командиров берет на себя командование колонной. Им с Мильжей удается разбить одно из четырех талигойских каре, но на этом их победы заканчиваются.
После значительных потерь Робер и Мильжа пытаются вернуться в лагерь, но выясняется, что его уже занял Алва. Мильжа предлагает Роберу прорываться к Парасксиди, оставив Адгемара под защитой Луллака. Тот соглашается, и они практически беспрепятственно покидают поле боя.

Талигойские офицеры обсуждают бегство кагетов. Все, кроме Шеманталя, говорят, что до последнего не верили в победу, Алва говорит, что и сам не верил, что они уцелеют.
— Не верил? — Савиньяк был поражен в самое сердце. — Как же так…
— А вот так… Благодарю, Ваше Преосвященство. Наше дело было отвлечь Лиса от Вейзеля, дальше я не загадывал. Коннер и Бакна знали, что делать, а мы, господа, на три четверти были смертниками, так что поздравляю вас со вторым рождением.
Подъехавшие адуаны докладывают, что казароны сбежали, а барсы отступили под прикрытием кагетов. Савиньяк спрашивает, не могут ли они развернуться и ударить в спину.
— Они не станут разворачиваться. — Алва снял лопнувшую по шву перчатку, узкая рука была в запекшейся крови, скорее всего чужой. — Лису сейчас одна дорога — в Равиат. Он потащит туда всех, кто у него остался. Такой правитель сначала о короне подумает, а потом уж о стране.
— Мы будем их преследовать?
— Нет, — медленно сказал Рокэ и повторил: — Нет, не будем. Сегодня все отдыхают, а завтра мы расстанемся. Эмиль Савиньяк, принимайте командование. Его Преосвященство вам поможет. Возвращайтесь через Барсово ущелье, а потом поверните к горе Бакра, станьте там лагерем и дайте знать бакранам, пускай выбираются из своих укрытий.
— А Бадильо?
— Бадильо придется посидеть во Вратах еще немного. На всякий случай.
— И это все? — Эмиль выглядел разочарованным.
— Все. Стойте и ждите приказа. Я вам дам знать скорее всего через неделю, в крайнем случае дней через десять. Жан, завтра утром ваши люди должны быть готовы. Мы выезжаем с рассветом. Ричард, вы едете со мной.
— Что вы замышляете, Рокэ? — полюбопытствовал Савиньяк.
— Злодейство, — вздохнул Алва, — разумеется, я замышляю злодейство, причем немыслимое.

На развилке у Парасксиди Ламброс вместе с соотечественниками покидает кагетское войско. Он предлагает Роберу отправиться в Гайифу, оттуда он сможет вернуться в Агарис или, при желании, наняться на службу прямо в Гайифе. Робер думает, что стать гайифским наемником не так уж плохо по сравнению с жизнью за счет Эсперадора или гоганов. Однако он не может покинуть тех, с кем ходил умирать, и поэтому остается с Луллаком. Робер просит Ламброса отправить письмо принцу Альдо, и тот обещает написать, что еще никогда не видел такой глупости и такого благородства. Они прощаются как друзья. Робер отправляется в родную деревню Мильжи.

В главе так же упоминались персонажи:

Полезные описания:
Как выглядела артиллерия Алвы:
Огромных пушек, которые с трудом волокут несколько пар быков или тяжеловозов, не было и в помине. По полю метались легкие, пароконные запряжки с небольшими орудиями и крепостными мортирками, между которыми сновали конные мушкетеры и повозки с боеприпасами и калильными жаровнями. Эпинэ ошеломленно наблюдал, как наискосок от их батареи остановилась тележка, из которой выскочило несколько людей. Их движения были точными и стремительными, как в танце или во время поединка. Артиллеристы сняли с повозки носилки с мортиркой, установили на земле, быстро навели на цель, заложили ядро, вставили запал. Орудьице дрогнуло, над Робером пронесся огненный змей и, словно приветствуя его, грянул гром — рванула бочка с порохом. Раздался крик Ламброса — гайифец требовал развернуть пушку. Обслуга и стоявшие рядом «барсы» налегли изо всех сил, тяжеленная махина медленно поворачивала жерло в сторону наглецов, но те подхватили свои носилки, забросили на тележку, вскочили в нее сами, возница вытянул коней хлыстом, сытая гнедая пара рванула с места. Можно было не торопиться!
Лагерные пушки стреляли честно, но их усилия напоминали охоту за комарами с кувалдой. Талигойские возницы сводили усилия артиллеристов на нет. Запряжки носились по полю немыслимыми зигзагами, приближались, отступали, менялись местами. Ядра, бомбы и зажигательные снаряды сыпались градом, и противопоставить этому было нечего. Лагерь стремительно превращался в небольшую копию ада — пожар вспыхивал за пожаром, рвались бочки и лагунки с порохом, кричали обожженные лошади и люди. Частокол и ров прикрывали от кавалерии и пехоты, но не от обстрела, впрочем, в частоколе зияли внушительные дыры, а справа от Робера он и вовсе был охвачен огнем.

Для обзоров

<br />[L]ОЭ-читатель[/L] <a href="http://oereader.diary.ru/p207855613.htm">выкладывает пересказ пятой главы четвертой части КнК и приглашает к обсуждениям